Отзывы

У каждого ветерана была своя война…

Георгий Иванович Ромашов сетует, что ему пришлось мало повоевать, хотя и упорно рвался на фронт.

В тревожном 1941-м Жора Ромашов еще годами не вышел для военной службы — только 15 лет стукнуло. В то время он, безотцовщина при живом отце, с матерью и братьями-сестрами жил в Коми АССР. Как семья с вековыми корнями из станицы Иловлинской оказалась на северной окраине — это отдельная история, полная трагизма и схожая с судьбами миллионов репрессированных. Если вкратце, то Ромашов-старший, потомственный кузнец, в тридцатом году отказавшийся вступить в колхоз, был осужден, «раскулачен» и сослан на лесоповал. Недолго задержалась в родных местах и семья «врага» народа: лишив дома и имущества, органы НКВД отправили ее телячьим вагоном вслед. Переселенцы мало-помалу обжились на новом месте, и в начале войны Георгий поступил в речное училище города Сыктывкара. Учились по сокращенной программе, в 1942-м уже проходили практику на пароходах. Весной 1943 года дипломированный судомеханик Ромашов отправился по разнорядке в архангельский порт вместе с другом Мишкой. Он хорошо помнит, как меняли хлеб на часы (ведь теперь считались комсоставом) и на базаре к ним подошла женщина со словами: у меня сын, такой же молодой, на днях погиб на фронте. Мишка буркнул — ну и что! Придет время, мы тоже погибнем. Злой был Мишка по природе. Однако его прогноз не сбылся. Оба однокашника выжили и даже встретились после победы, хотя армейская судьба их развела: Георгий служил на торпедном катере, а Михаил в морской пехоте.

Однако, по порядку. После распределения молодые речники буксировали плоты из бревен от лагерных лесозаготовок в Архангельск. Семнадцатилетний Ромашов был здоровым крепким парнем и, как говорит, испытывал стыд, что тянет гражданскую лямку в стороне от полей сражений. Однажды сказал другу: хватит, пошли в военкомат. Но там их «отфутболили» с мотивировкой, что такие специалисты и в тылу нужны. Друзья не успокоились, решили дать офицеру из военкомата… взятку. Тут как раз подвернулся неучтенный груз — гуманитарная помощь из Америки. Прихватив пару пакетов с шоколадом, галетами и сигаретами, ребята вручили их жене сотрудника военкомата с просьбой замолвить словечко. То ли подарки, а скорее настойчивость, возымели успех, и уже на следующий день добровольцы отправились на Северный Флот нести военную службу.

Георгий сначала попал на Соловецкие острова, где несколько месяцев штудировал техническую документацию об устройстве американских торпедных катеров, которые вскоре должны были поступить на вооружение Северного флота. Затем в качестве стажера-моториста сопровождал на сторожевике морские караваны союзников. Третий поход оказался роковым: на конвой напали немецкие подводные лодки, подбитое судно Ромашова пошло ко дну, а он очутился в ледяном февральском Баренцевом море. Сколько болтался в воде, не помнит. Однако спасатели на тральщике подоспели вовремя и Георгий пришел в себя уже в лазарете на плавбазе.

Силы восстановились довольно быстро несмотря на серьезное переохлаждение и травму головы. Как раз пришел первый транспорт с американскими торпедными катерами. Ромашов с группой специалистов занялся их подготовкой к эксплуатации, а затем на одном из этих мощных катеров отправился в боевой поход. Основная задача судна заключалась в высадке десанта морской пехоты на берег. Последняя операция, в которой участвовал Георгий, осталась в летописи Великой Отечественной войны под названием десятого сталинского удара, когда в октябре 1944-го советские морпехи атаковали и разбили врага на севере Финляндии.

Служба стала спокойной. Мичман Ромашов зарекомендовал себя знатоком иностранной техники, поэтому командование и использовало его в качестве инструктора для обучения молодых специалистов. Те самые катера, которые принимал и ставил на воду Георгий во время войны, в начале пятидесятых годов он готовил к отправке обратно в США.

Служба закончилась в 1954-ом и Георгий Иванович поехал к родне на волжские берега. В Сталинграде в больнице Ильича работала его сестра. Так случилось, что как раз здесь находился на лечении начальник Сталинградгидростроя Федор Логинов. Родственница посоветовала брату обратиться к нему насчет трудоустройства и организовала встречу. Логинов принял Ромашова с улыбкой: заходи, морячок, в шахматы сыграем. Внимательно выслушал всю жизненную историю молодого человека и дал ему работу. Так судьба связала Георгия с Волжской ГЭС. Сначала в качестве старшего механика он водил пароходы, обслуживающие строительство гидростанции, и параллельно учился на капитана. По личному указанию Логинова принимал новый ледокол в Красноярске, который затем использовался для расчистки паромной переправы между левым берегом и Спартановкой.

После перекрытия Волги Ромашова перевели из управления водного транспорта Сталинградгидростроя в Гидромеханизацию, а в 1958-м ему предложили организовать на ГЭС участок водолазных и водотранспортных работ. В качестве руководителя этой службы Георгий Иванович проработал 36 лет. Здесь ему здорово пригодился опыт управления маневренными торпедоносцами, потому что не раз лично приходилось заводить водолазный катер сквозь кипящую круговерть нижнего бьефа ГЭС в узкие камеры рабочих колес гидроагрегатов для выполнения профилактических и ремонтных работ.

Была и более веселая обязанность у Ромашова: принимать и сопровождать на воде многочисленные делегации, которые особенно часто навещали Волжскую ГЭС в первые годы ее эксплуатации. Много важных персон перевидал Георгий Иванович.

Флотилия у Ромашова всегда была в полном порядке. Люди выполняли самые сложные задачи точно в указанный срок, без потерь и аварий. Поэтому, когда в возрасте 69 лет он решил уйти наконец-то на заслуженный отдых, директор ГЭС долго его отговаривал.

Сегодня у ветерана другие хлопоты: внуки да дача. Отличную рябину вырастил у себя на участке Георгий Иванович. Угощал меня соком — прекрасный напиток.

Александр Некрасов

«Волжская правда», 06.05.2004