Материалы

Лет до ста расти ей без старости

Интервью главного инженера Волжской ГЭС А.А. Евликова
Общественность может спать спокойно: аварии и террористы Волжской ГЭС не страшны

Волжская ГЭС (до недавнего времени она носила имя XXII съезда КПСС) построена в начале 50-х, но до сих пор является самым крупным гидроэнергетическим сооружением в Европе. Факт этот всегда был предметом гордости не только для ветеранов-гидростроителей, но для всех жителей региона. В последние годы, правда, отношение общественности к ГЭС далеко не однозначно. И причина этого не только в скрупулезных подсчетах экологами убытков, которые она якобы наносит природе, покушаясь на жизнь осетров и разрушая берега. Граждан, не имеющих отношения к партии «зеленых», гораздо больше волнует то и дело появляющаяся в СМИ информация о том, что соседство с гидроэлектростанцией может таить прямую угрозу для жизни не только рыбьей, но и их собственной. Во-первых, потому, что поизносившиеся турбины, того и гляди, до аварии доведут. А во-вторых, террористы, мол, только и думают о том, чтобы ГЭС взорвать и уж тогда точно мало никому не покажется.

Так ли уж опасно соседство с гидроэлектростанцией, как о том говорят и пишут? За ответом на этот вопрос я отправилась непосредственно на ГЭС, к ее главному инженеру Александру Александровичу Евликову.

ГЭС доживет до следующего века

Буквально на днях на Волжской ГЭС закончила работать комиссия РАО ЕЭС, проверявшая ее готовность работать зимой, в условиях максимальной нагрузки. Результаты, заявил председатель комиссии, главный инженер Центрэнерготехнадзора Э.П. тань, ее вполне удовлетворили. Основное оборудование, линии электропередач, автоматика, а, главное, люди к работе зимой готовы. В последнем, впрочем, никто не сомневался. Персонал на станции достаточно опытный, грамотный, и к традициям относится очень бережно. Так что паспорт готовности ГЭС к работе в зимний период стал вполне закономерным итогом деятельности не столько комиссии, сколько всего коллектива станции. Для нас же он вполне может служить гарантией того, что работать ГЭС будет четко, а значит перебои с подачей тепла и света нам не грозят. Потому что именно Волжская ГЭС обеспечивает до 70 процентов потребности региона в электроэнергии.

Разумеется, паспорт готовности не означает, что проблем нет. Оборудование действительно порядком изношено, и беда эта не только Волжской ГЭС, но всего энергетического комплекса страны. Износ турбин, к примеру, достигает более 70 процентов, что не удивительно, если учесть, что большинство их работают 40 вместо положенных 30 лет.

И все же особых опасений состояние гидросооружения не вызывает, и, как со всей ответственностью заявил Александр Евликов, общественность может спать спокойно: вверху и под водой у ГЭС все в порядке и в ближайшие лет сто ее плотине и прочим составным частям и конструкциям ничего не грозит. Просто, так уж получилось, критического своего возраста достигли они к началу перестройки и всеобщего для страны финансового кризиса. Вместо того, чтобы, как было запланировано изначально, в год производить реконструкцию двух турбин, за 10 лет обновили их всего три. Разумеется, такие темпы устроить никого не могли, и сегодня энергетики возлагают большие надежды на созданную не так давно Управляющую компанию «Волжский гидроэнергетический каскад». УК ВоГЭК является 100% дочкой РАО «ЕЭС России» и будет исполнять функции генерального директора ГЭС Волжского каскада. В настоящее время управление станцией в руки УК ВоГЭК передали две самые крупные Волжские станции — наша и ОАО «Волжская ГЭС им. В.И. Ленина» в Самарской области, в перспективе же предполагается объединение «под крылом» компании всех гидростанций, расположенных на Волге.

Основная цель, которую изначально поставили перед собой руководители компании, финансовое оздоровление комплекса. Именно при их непосредственном участии, заметил Александр Евликов, коллективу ГЭС удалось решить одну из самых своих наболевших проблем: оформить реструктуризацию накопившихся долгов. Жаль, не вернуть то, что уже успели изъять и продать за бесценок судебные приставы, оставив станцию фактически без служебного транспорта, но хорошо уже то, что процесс этот остановлен, и теперь можно надеяться на то, что дела у энергетиков пойдут на поправку. Особенно если, как того требует здравый смысл и законы рынка, в государстве будет пересмотрена тарифная политика.

Прожить без ГЭС, быть может, просто, но как?..

Понимая, что у последнего заключения вряд ли найдется много сторонников, Александр Александрович обосновывает свою позицию достаточно простыми доводами:

 — Все разговоры о завышенных тарифах не более, чем политика. Судите сами. В себестоимости, например, той же сельхозпродукции расходы на электроэнергию составляют около 1 процента. Так что тут вопрос не в экономике, а в сложившемся менталитете: всё хочется иметь если не бесплатно, то хотя бы дёшево и много.

В Волгограде два наиболее энергоёмких предприятия: алюминиевый завод и «Каустик». Первый получает электроэнергию с ФОРЭМа, второй тоже к этому стремится. Однако, в вопросе получения доступа к более дешёвому тарифу с ФОРЭМа упускается очень важный момент: что согласно принятым нормативным документам потребитель электроэнергии, становясь субъектом ФОРЭМа, обязан раскрыть все свои затраты перед Федеральной Энергетической комиссией, доказать ей необходимость льготного тарифа и на величину снижения тарифа должен не получить дополнительную прибыль, а снизить стоимость своей продукции. То есть, процедура вывода потребителя на ФОРЭМ ставит своей целью не увеличение сверхприбыли, а повышение конкурентоспособности продукции и не более того. Предъявить свои затраты ФЭКу, например, завод «Каустик», конечно, не захочет, поскольку там можно увидеть очень много интересного: финансирование строительства церквей, спортивной команды, бальных танцев, громадной избыточной соцсферы, оплаты телевизионных передач и других непрофильных издержек, которые можно исключить без всякого ущерба основному производству. Экономить нужно прежде всего на своих непроизводительных затратах, а не на энергетиках и не перекладывать на них эту проблему.

У энергетиков регулирующими органами с целью снижения нагрузки на тариф исключены все затраты на соцсферу, не заложены в тариф расходы на благотворительную и спонсорскую помощь, ставится даже вопрос об исключении затрат на содержание столовой и здравпункта. Всё это направлено на сдерживание роста тарифов, и в этих условиях энергетикам не до содержания спортивных команд и не потому, что им этого не хочется. ГЭС, в отличие от других акционерных обществ, открытое предприятие, тарифы нам устанавливает государство, оно же контролирует все расходы, не допуская не только ничего лишнего, но урезая даже необходимое.

Имидж наш, правильно вы заметили, неважный, но повышение тарифов — процесс неизбежный и зависит он не от нас, а от объективных законов рыночной экономики. Если энергетику и дальше искусственно загонять в тарифные рамки, она действительно окажется в глубоком кризисе и станет тормозом развития экономики страны.

 — Почему бы не узаконить тарифные льготы хотя бы для Волгоградской области? Известно ведь, что себестоимость электроэнергии, которую вы вырабатываете, гораздо ниже цены, которую нам приходится платить за нее.

 — Действительно, на оптовый рынок мы поставляем энергию по 5 копеек за киловатт/час. Однако стоимость энергии, поставляемой АЭС, уже около 30 копеек, а потому средний тариф, с учетом расходов на передачу энергии и ремонт оборудования, получается гораздо больше. Определенные льготы у Волгоградской области все же есть, но требовать для себя какой-то исключительности, на мой взгляд, несправедливо: ГЭС строила вся страна, значит и эффект от ее дешевой энергии должны получать все.

 — Между тем, экологические проблемы, которые она создает, приходится решать нам, а не стране. Опять же рыба из Волги того и гляди исчезнет.

 — Согласен, станция не подарок природе, но давайте все-таки разберемся. Вместе со станцией когда-то были построены пять рыборазводов, выпускавших осетровых мальков столько, сколько мог прокормить Каспий, и поголовье осетровых не снижалось. Были квоты на отлов рыбы. Сейчас все страны вокруг Каспия ловят осетров столько, сколько хотят, а расходы на производство поголовья несет Россия. Россия не раз предлагала навести в этом порядок и установить квоты — никто не хочет. А зачем? У того же Азербайджана договор на поставку осетрины в парижские рестораны, им валюта нужна. И не только им. Да, через два года осетровые могут исчезнуть, но не станция виновата в этом, а люди. К тому же ни от чего рыба так не страдает, как от сбросов промышленных предприятий. Вот кто, кивая на энергетиков, на самом деле наносит ущерб природе. Ругают наши водохранилища, но благодаря тому, что они играют роль естественных отстойников, вода в Волге в 10 раз чище, чем могла бы быть.

С тем, что берега разрушаются, спорить трудно. Однако, с каждой тысячи киловатт/часов мы платим 5 рублей водного налога в областной и федеральный бюджеты. Заметьте, нигде в мире гидроэнергетики такой налог не платят, а мы даже не знаем доподлинно, куда идут эти деньги. По идее, должны бы на компенсацию экологического ущерба, в том числе на укрепление берегов.

Если же говорить по большому счету, любая деятельность человека наносит природе вред, но отказаться от гидроэлектростанций, значит отказаться от электричества и вернуться в каменный век. Готовы ли к этому люди? Полагаю, что нет.

Террористы для плотины как осы. Жалят больно, но не смертельно.

Диверсий, конечно же, приходится опасаться. Но еще больше — браконьеров, которые станцию буквально осаждали и продолжают осаждать станцию. «Приручая» охрану, они могли заниматься на станции незаконным промыслом.

С те  пор, как ГЭС отказалась от услуг вневедомственной охраны и ввела охрану в собственный штат, руководству станции пришлось примерно пять раз поменять личный состав. Зато теперь с охраной объекта стало значительно лучше, хотя без провокаций и ложных тревог, конечно же, не обходится. Как-то в мае, например, заметили охранники неуправляемую баржу, которая прямым ходом из водохранилища к плотине продвигалась. Потом, правда, выяснилось, что уплыла она из затона от незадачливого предпринимателя, и что никакой взрывчатки на ней и в помине не было, но поволноваться все же пришлось.

По большому счету, впрочем, замечает Александр Евликов, если бы та баржа и была тротилом начинена, врыв ее наделал бы много шума, принёс большие убытки, но не более того. Потому что сооружения гидростанции достаточно надёжные. То же самое самолет с камикадзе на борту. Плотина Волжской ГЭС — колосс отнюдь не на глиняных ногах и террористы для него все равно, что осы: жалят хоть и больно, но не смертельно. Так что слухи о 70-метровой волне, которая, в случае взрыва на Волжской ГЭС обрушится на Волгоград и Волжский, происходят, считает Александр Александрович, от лукавых политиков и реальной почвы под собой не имеют.

Конечно, это совсем не означает, что охранять ГЭС можно, спустя рукава. Не случайно относится она к наиболее значимым стратегическим объектам, и службу, помимо охраны самой станции, здесь круглосуточно несут сотрудники ФСБ, милиции и ОМОНа. Есть четко проработанные инструкции взаимодействия, проводятся регулярные тренировки, и охраняются самым тщательным образом не только сооружения гидростанции, но судоходный канал, железнодорожный и автомобильные переезды. Так что волгоградцы могут жить и работать спокойно: стоит Волжская ГЭС прочно, чувствует себя нормально, а документ, подтверждающий ее готовность к работе в зимних условиях, обещает нам тепло и уют в домах в самую холодную пору.



Галина Белоусова
Опубликовано в издании: «Волжская правда»


ОАО Управляющая компания Волжский гидроэнергетический каскад 2010 © FinS.ru